.jpg)
Ладыженский Ефим Миронович
В послевоенные годы в Ростове было несколько сильных кандидатов в мастера, фактически игравших в силу мастера: врачи Ефим Ладыженский и Игорь Хохловкин, историк, преподаватель РГУ Юрий Кнышенко и многие другие. Огромная занятость на работе не позволяла этим талантливым людям «юридически» оформить свою высокую шахматную квалификацию. Между тем, «повышение квалификации» требовало изрядного количества времени. Ведь выполнение турнирной нормы зачастую служило лишь основанием для нового испытания – матча с тем или иным мастером спорта, которого нужно было обязательно победить. Так, например, стал мастером великий Михаил Таль, победивший в 1954-м году чемпиона Белоруссии, мастера Владимира Сайгина...
Ладыженский Ефим Миронович
…Ефима Мироновича хорошо знал мой отец. Оба – фронтовики, оба – врачи, оба – шахматисты. Сблизило их и еще одно обстоятельство. Подхватив туберкулез еще на фронте, папа вскоре после окончания войны стал инвалидом I группы. В результате крайне неудачно проведенных операций ему удалили легкое. Оперировал отца другой хирург, не буду называть его фамилию. Если бы это был Ладыженский, результат хирургического вмешательства наверняка был бы иным… Многие годы Ефим Миронович консультировал отца, помогал ему в приобретении лекарств, делал все, что было возможно в той ситуации…
* * *
Несколько лет назад в Интернете я случайно натолкнулся на воспоминания двоюродного брата
Вот отрывок из нее, посвященный нашему главному герою:
В шахматы научил меня играть папа в весьма младенческом возрасте. В шахматы играли и его братья, в частности, его брат Мирон, живший в Ростове-на-Дону. Был он известным доктором, многие из его друзей проходили по «делу врачей» и в период гонений на «космополитов» сердце его не выдержало: он умер в феврале 1953 года. Отправляясь на похороны брата в Ростов, отец взял с собой пистолет... В Ростове у нас вообще была многочисленная родня, жила сестра отца, тетя Аня с семьей. Тоже врач, провоевала всю Отечественную. У дяди Мирона были двое сыновей – Фима и Шурик. 1
Фима пошел по стопам отца, стал врачом-фтизиатром, причем выдающимся, знаменитым на весь мир. За свою короткую жизнь этот человек сделал 10 000 (десять тысяч) операций на легких. Неудачных было меньше десяти. Книга Гиннеса не фиксирует количество спасенных человеческих жизней. Фима занял бы в ней пожизненно первую строку. Образ жизни этого человека был фантастичен. В 18 лет он ушел добровольцем на фронт. Вернулся живым, закончил медицинский и ежедневно делал две операции – утром попроще, после чего выпивал полстакана спирта и ехал в другую больницу, делал сложную операцию и выпивал еще полстакана спирта. К пяти часам вечера он приезжал домой, где обедал весьма плотно, ибо ел – раз в сутки. После обеда он отправлялся – куда бы вы думали? – в шахматный клуб Ростова. Шел он туда не просто подвигать фигуры для развлечения после трудового дня. Был Ефим Миронович Ладыженский неоднократным чемпионом Ростова и области. Несколько раз играл он и в четвертьфиналах первенства СССР, мастером спорта, правда не стал, остался кандидатом, но это звание тогда было очень высоким и почетным. В то время в Харькове и Ростове было всего по одному мастеру. Ежегодно игрался традиционный матч Харьков – Ростов, на котором сердце мое просто разрывалось – за кого болеть – за земляков или за брата?
…Что до моей ростовской родни, то брат умер в 53 года мгновенной легкой смертью дома за обедом, так как помимо ежедневного стакана спирта выкуривал 2 пачки «Примы». Тетя Аня скончалась в преклонные годы, будучи на пенсии. Вспоминая этих прекрасных людей, а на похороны брата пришло с тысячу спасенных им людей, хочется отметить в первую очередь – не их высочайший докторский уровень, складывающийся из профессионализма и доброты, а бескорыстие – качество, уходящее с их поколением и, которое окончательно исчезнет с уходом моего поколения. Врач, практикующий в Ростове, не взявший ни одного подношения за свою жизнь – это звучит смешнее, чем полное собрание сочинений Жванецкого. Но это было именно так – тетка и брат были сделаны из того самого реликтового материала, что и мои родители и школьные учителя…
В послевоенные годы в Ростове было несколько сильных кандидатов в мастера, фактически игравших в силу мастера: врачи Ефим Ладыженский и Игорь Хохловкин, историк, преподаватель РГУ Юрий Кнышенко и многие другие. Огромная занятость на работе не позволяла этим талантливым людям «юридически» оформить свою высокую шахматную квалификацию. Между тем, «повышение квалификации» требовало изрядного количества времени. Ведь выполнение турнирной нормы зачастую служило лишь основанием для нового испытания – матча с тем или иным мастером спорта, которого нужно было обязательно победить. Так, например, стал мастером великий Михаил Таль, победивший в 1954-м году чемпиона Белоруссии, мастера Владимира Сайгина.
Впрочем, Ефим Ладыженский сыграл однажды короткий матч с мастером, завершившийся вничью. Он состоялся… в 1945-м году, в освобожденной Вене. Его соперником был чемпион этого города, международный мастер Ганс Мюллер. 2
* * *
Так играл Ефим Миронович Ладыженский. Запись партии любезно предоставлена
А. Герасименко – Е. Ладыженский
Чемпионат ДСО «Спартак», 1975 год.
Дебют Ларсена
- b3e5
- Cb2Kc6
- с4Cc5
- e3d6
- d3Kge7
- Kf30-0
- Ce2f5
- Kc3f4
- e4Kg6
- a3Kh4
- 0-0Kd4
- Ka4K:e2
- Ф:e2Cg4
- Крh1C:f3
- gfФg5
- Лg1Фh5
- Лg4Лf6
- Лag1Лh6
- Л:g7+Крh8
- Л7g5Ф:f3+
- Ф:f3K:f3
- Л5g2K:g1
- K:c5Kf3
- Ka4Лg8
- Kc3Л:h2+!
Разыгран основной вариант дебюта, который датский гроссмейстер Ларсен успешно применял в самых ответственных соревнованиях. В этом начале белые, стремясь уйти от известных дебютных построений, переносят «центр тяжести» борьбы на миттельшпиль. При этом они должны играть активно, в противном случае черные могут развить сильное давление на королевском фланге. Показательна в этом отношении знаменитая партия Ларсен-Спасский (Белград, 1970, «Матч века»), в которой сам «автор» дебюта вынужден был сдаться Чемпиону мира уже на 17-м ходу.
«Здесь без краткого комментария не обойтись. В данной позиции торжествует логика справедливости: активность белых ладей мнимая, тем более, что такие фигуры, как ферзь и слон «спят». Зато господство черных по линии «h» приводит к эффектному финалу» (В.М.Канцын).
Белые сдались ввиду неизбежного мата. Их дебютная «гордость» – слон на «b2» так и остался «не у дел»…
