Листая драгоценные, пожелтевшие страницы советской шахматно-шашечной газеты «64», обратил внимание на большое новогоднее стихотворение Ярослава Смелякова, напечатанное в номере от 1-го января 1941-го года.
Что и говорить – мастерски сделанная лирико-барабанная дробь, с обязательным, в духе того времени, тщательно сбалансированным отражением новейших реалий международной обстановки. Не имеющая никакого прямого отношения ни к шахматам, ни к шашкам. Но имеющая равные шансы пробиться к «отраслевому» читателю разной профессиональной направленности – к шахтерам, сталеварам, печатникам, врачам, лесорубам… Видимо, в каждой российской эпохе присутствует свой Дмитрий Быков, т.е. поэт, который может зарифмовать все, что угодно, благодаря высокой технике стихосложения. Видимо, таким поэтом и был тогда «Ярка Смеляков»…
Листая драгоценные, пожелтевшие страницы советской шахматно-шашечной газеты «64», обратил внимание на большое новогоднее стихотворение Ярослава Смелякова, напечатанное в номере от 1-го января 1941-го года.
Что и говорить – мастерски сделанная лирико-барабанная дробь, с обязательным, в духе того времени, тщательно сбалансированным отражением новейших реалий международной обстановки. Не имеющая никакого прямого отношения ни к шахматам, ни к шашкам. Но имеющая равные шансы пробиться к «отраслевому» читателю разной профессиональной направленности – к шахтерам, сталеварам, печатникам, врачам, лесорубам… Видимо, в каждой российской эпохе присутствует свой Дмитрий Быков, т.е. поэт, который может зарифмовать все, что угодно, благодаря высокой технике стихосложения. Видимо, таким поэтом и был тогда «Ярка Смеляков»…
…Раз за разом пробегаю глазами пожелтевшие, крепко сбитые строки. Нет, ни в них самих, ни «между строк» не чувствуется ничего такого, что – пусть косвенно и опосредованно – но – хотя бы намекало на приближающуюся грозу…
Ярослав Васильевич Смеляков (1913-1972) был большим русским поэтом. Поэтом… Пророком он не был.
* * *
Он прошел долгий и трудный жизненный и творческий путь – от стихотворения «о Любке Фейгельман», с которого началась его взрывная слава, к «Хорошей девочке Лиде», озвученной героем Александра Демьяненко в кинофильме «Операция «Ы» и далее – к «Жидовке», включенной Евгением Евтушенко в свою знаменитую антологию «Строфы века» (1995). Но, вот ведь как иногда случалось: не только стихи, но и само «явление» поэта пробуждало у его младших товарищей по цеху такие глубинные возможности, о которых они, может быть, и сами не подозревали:
Он вернулся из долгого
отлученья от нас
и, затолканный толками,
пьет со мною сейчас.
Он отец мне по возрасту.
По призванию брат.
Невеселые волосы.
Пиджачок мешковат.
Вижу руки подробные,
всё по ним узнаю,
и глаза исподлобные
смотрят в душу мою.
Нет покуда и комнаты,
и еда не жирна.
За жокея какого-то
замуж вышла жена.
Я об этом не спрашиваю.
Сам о женщине той
поминает со страшною
неживой простотой.
Жадно слушает радио,
за печатью следит.
Всё в нем дышит характером,
интересом гудит…
Я сижу растревоженный,
говорить не могу.
В черной курточке кожаной
он уходит в пургу.
И, не сбитый обидою,
я живу и борюсь.
Никому не завидую,
ничего не боюсь.
15 февраля 1956
Евгений ЕВТУШЕНКО
Стихотворение написано после возвращения Ярослава Смелякова из своей третьей по счету «отсидки» (1951-1955). Второе его «хождение на зону» (1944-1946) последовало сразу же после освобождения из финского плена. А первая «ходка» была еще до войны (1934-1937).
По горькой иронии, видимо, в «порядке компенсации» советская власть впоследствии наградила поэта, так и не ставшего пророком, тремя орденами Трудового Красного Знамени…
Впрочем, у Смелякова есть стихи, которые не стареют, по крайней мере, у нас, в России.
Их напевали Олег Ефремов и Иннокентий Смоктуновский в кинофильме «Берегись автомобиля». Были и более «серьезные» исполнители – Владимир Высоцкий, Юрий Визбор…
Если я заболею,
к врачам обращаться не стану.
Обращусь я к друзьям
(не сочтите, что это в бреду):
постелите мне степь,
занавесьте мне окна туманом,
в изголовье поставьте
ночную звезду...
* * *
Здоровья вам! Войны не будет.