Три стихотворения и одна Скорбная годовщина

Листая драгоценные, пожелтевшие страницы советской шахматно-шашечной газеты «64», обратил внимание на большое новогоднее стихотворение Ярослава Смелякова, напечатанное в номере от 1-го января 1941-го года.


Что и говорить – мастерски сделанная лирико-барабанная дробь, с обязательным, в духе того времени, тщательно сбалансированным отражением новейших реалий международной обстановки. Не имеющая никакого прямого отношения ни к шахматам, ни к шашкам. Но имеющая равные шансы пробиться к «отраслевому» читателю разной профессиональной направленности – к шахтерам, сталеварам, печатникам, врачам, лесорубам… Видимо, в каждой российской эпохе присутствует свой Дмитрий Быков, т.е. поэт, который может зарифмовать все, что угодно, благодаря высокой технике стихосложения. Видимо, таким поэтом и был тогда «Ярка Смеляков»…

Шахматы. Ростов. История и современность… Александр Гербстман

Александр Иосифович Гербстман (1900-1982)

Александр Иосифович Гербстман – выдающийся шахматный композитор, первый советский международный мастер по шахматной композиции.

«По совместительству» – писатель, поэт, литературовед, профессор, доктор филологических наук. Родился в Ростове-на-Дону.

В «Алфавитном указателе жителей города Ростова-на-Дону на 1913 год» есть информация об отце нашего героя: «Гербстман Иосиф Израилевич. Никольская, 50. Тел. 8-15. Врач» (Улица Никольская – это нынешняя Социалистическая. Дом под номером 50 не сохранился).

В начале прошлого века квартира врача Гербстмана являла собой «неофициальный» литературно-художественный салон. Сюда заходили Анатолий Мариенгоф, Сергей Городецкий, Осип Мандельштам, Константин Бальмонт, Велимир Хлебников и другие знаменитости. По дороге на Кавказ и на обратном пути они не могли миновать Ростов, а, оказавшись в нашем городе, - пройти мимо знакомого дома на Никольской...

70 лет назад Париж снова стал свободным!

Не для того писал Бальзак.
Чужих солдат чугунный шаг.
Ночь навалилась, горяча.
Бензин и конская моча.
Не для того – камням молюсь –
Упал на камни Делеклюз.
Не для того тот город рос,
Не для того те годы гроз,
Цветов и звуков естество,
Не для того, не для того!
Лежит расстрелянный без пуль.
На голой улице патруль.
Так люди предали слова,
Траву так предала трава,
Предать себя, предать других.
А город пуст и город тих,
И тяжелее чугуна
Угодливая тишина.
По городу они идут,
И в городе они живут,
Они про город говорят,
Они над городом летят,
Чтоб ночью город не уснул,
Моторов точен грозный гул.
На них глядят исподтишка,
И задыхается тоска.
Глаза закрой и промолчи –
Идут чужие трубачи.
Чужая медь, чужая спесь.
Не для того я вырос здесь!
Илья Эренбург (1940)



«Тысяча пятьсот дней без смеха и тысяча пятьсот ночей без сна. Четыре раза цвели и опадали каштаны на бульварах Парижа, но никто им не радовался. Пятьдесят раз рождалась и умирала луна, но никто ею не любовался. Трудно, даже обладая зловещей фантазией, представить себе нечто более жестокое и дикое, нежели немцев в Париже. В зале, где заседал Конвент, где впервые прозвучали высокие слова: «Ты – гражданин мира», злой и суеверный Розенберг кричал о превосходстве немецкого черепа. Сорбонна, город средневековых школяров, приют науки, дом Лавуазье, Араго, Пастера, наполнилась ржанием, лаем, кваканьем питомцев Геббельса. Там, где великая Рашель в дни гражданских бурь читала «Марсельезу», унылые пивовары с желудками, разбухшими от вареной картошки, и с сердцами, отекшими от спеси, вопили «хайль Гитлер»…

Свершилось! Знамя вольности снова поднялось над дымчатым Парижем. Город, который, как корабль, пересек века, пробил льды и снова вышел в историю»…

Илья Эренбург (август 1944)





Фото – Роберт Капа (1944).

Юнна Мориц. Есть такая поэтка!


Странички из биографии.

Родилась 2-го июня 1937-го года в Киеве.

«В год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения»...


День памяти Владимира Маяковского

14-го апреля 1930-го года ушел из жизни Владимир Маяковский. Сегодня о поэте почти не говорят – дата «некруглая» – 84 года. Хотя – как посмотреть. Это число без остатка делится на 12 и получается магическая и загадочная «семерка», тайну которой (7 дней Творения, 7 планет на небе, 7 металлов на Земле) – люди пытались постичь еще в древности. А если ее, семерку, удвоить, – снова возвращаемся к роковому для Поэта и его Родины – числу 14.

В 1914-м году началась Великая Война…

70 лет со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Газета «Красная Звезда», 28 января 1944.

Газета «Красная Звезда», 30 января 1944.

Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции.
Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.
Ольга Берггольц

Росла в Волгограде березка…

11 августа 1965-го года Маргарита Константиновна Агашина, замечательный русский поэт, пришла, в который уже раз, на Мамаев Курган. Незадолго до этого в ее родном Волгограде, стихийно, без какого-то указания «сверху», зародилась традиция: высаживать на Кургане деревья в память о родных и близких людях, погибших на войне.

Взяв с собой маленький блокнотик, и, переходя от одного деревца к другому, она записала в него то, что увидела на табличках...

«Где краше затеплится шарик стеклянный»…

Белла Ахмадулина (1937-2010)

29 декабря 1986-го года. В доме – обычная предновогодняя кутерьма. Дети двигают журнальный столик на то место, где завтра или послезавтра ему предстоит начать традиционную почетную работу: стать опорой для елки, Деда Мороза и Снегурочки…

По инерции работает телевизор. Мы с женой на ходу, «в полглаза» поглядываем на его черно-белый экран. Заканчивается программа «Время». Уже прошли обязательные сюжеты о важных международных встречах руководителей партии и правительства, о досрочном выполнении производственных планов, об успехах Перестройки…

И вдруг, перед самым священным и неизменным «прогнозом погоды», на экране появляется женщина. Медленно идя по заснеженной Москве, она читает стихи. Свои стихи. Я не сразу узнаю ее. Да это же – Белла Ахмадулина! Нечастая гостья на телевизионном экране. Пока успеваю «переварить» сам факт неожиданного появления такого поэта, да еще – в совершенно «неформатной» для нее программе (все-таки, Перестройка делает свое дело!) – пропускаю первые строки...

Про месяц декабрь…

Из 12 стихотворений Самуила Яковлевича Маршака (1887-1964), каждое из которых посвящено «отдельно взятому» месяцу года, заключительное, декабрьское, – занимает особое место.

Несмотря на свой значительный «текстовый объем», превосходящий «аналогичные показатели» – как по другим месяцам, так и по своим многочисленным, более кратким и, казалось бы, более понятным и простым – «новогодним собратьям» других авторов, – именно эти стихи, из года в год, становятся неизменным атрибутом детских новогодних утренников...

Загадка Осипа Мандельштама…

У Осипа Мандельштама есть Загадочное Стихотворение. Называется оно «Ламарк».

Был старик, застенчивый, как мальчик,
Неуклюжий робкий патриарх...
Кто за честь природы фехтовальщик?
Ну, конечно, пламенный Ламарк.
Если все живое лишь помарка
За короткий выморочный день,
На подвижной лестнице Ламарка
Я займу последнюю ступень.
К кольчецам спущусь и к усоногим.
Прошуршав средь ящериц и змей,
По упругим сходням, по излогам
Сокращусь, исчезну, как Протей.
Роговую мантию надену,
От горячей крови откажусь,
Обрасту присосками и в пену
Океана завитком вопьюсь.
Мы прошли разряды насекомых
С наливными рюмочками глаз.
Он сказал: природа вся в разломах,
Зренья нет – ты зришь в последний раз.
Он сказал: довольно полнозвучья,
Ты напрасно Моцарта любил,
Наступает глухота паучья,
Здесь провал сильнее наших сил.
И от нас природа отступила
Так, как будто мы ей не нужны.
И продольный мозг она вложила
Словно шпагу в темные ножны.
И подъемный мост она забыла,
Опоздала опустить для тех,
У кого зеленая могила,
Красное дыханье, гибкий смех…

Май, 1932.

С точки зрения биолога в этом стихотворении изображена «Лестница Эволюции», если спускаться по ней вниз…

Напомним, что основные положения теории эволюции Ламарка сводятся к следующему…

Три серии, два участника и один телевизионный канал


Об этой «трилогии» на Первом телеканале уже многое написано. Отзывы, в целом, отрицательные. Обидно то, что критике подвергается не сам фильм, его компоновка и т.д. Мишенью для обстрела стал сам Поэт, которого в очередной раз «сбрасывают с корабля современности», как чудом сохранившийся, но никому теперь не нужный осколок «шестидесятничества». С упоением, с великим рвением внедряется мысль о том, что время окончательно все уже расставило на свои места, что Иосиф Бродский – это теперь и есть «наше все», а Евгения Александровича Евтушенко, вместе со всеми его надоевшими байками, женами, «случайными связями», вместе с его «совковой» поэзией, – следует нарядить во все его цветастые пиджаки – да и выбросить, наконец, на свалку истории…

…По-видимому, чувствуя, что «век уж мой измерен», Поэт решился на рискованный шаг – обратиться напрямую, с последней исповедью, – к своим читателям…

Но напрямую, как у Маяковского («Профессор, снимите очки-велосипед. Я сам расскажу о времени и о себе») – не получилось.

Еще перед просмотром фильма несколько озадачило его название: «Соломон Волков. Диалоги с Евгением Евтушенко». Мелькнул, где-то «за кадром» естественный вопрос: кто такой Волков и кто такой Евтушенко? Затем стало смешно. Вспомнилась сцена из классики советского кино: "Фурманов, хто ты такой? Я – Чапаев, ты понимаешь – Чапаев! А ты – хто ты такой?" Впрочем, подумал я, наверное, это некая традиция. Волков – видный музыкант, музыковед, культуролог, снискавший наибольшую известность беседами с великими людьми ХХ века – Дмитрием Шостаковичем, Джорджем Баланчиным, Иосифом Бродским… Теперь – «подошла» очередь Евгения Евтушенко. Из формата, очевидно, проистекает и название… Ох, уж этот формат! Но об этом – чуть позже...

День железнодорожника

Вспомним о Григории Поженяне

Вспомним о Григории Поженяне (1922-2005) – замечательном русском поэте, верном сыне Военно-Морского Флота России.

Пришедший в 1939-м году служить срочную, юный краснофлотец «Григор» (как он сам любил себя называть) сразу же получил прозвище – «Уголек». И не только за черные волосы или глаза. За способность раскалиться добела, сгореть в бою до конца, сжечь за собой все мосты – в прямом и переносном смысле...

120 лет со дня рождения Владимира Маяковского

В.В.Маяковский (1924). Фото: А.Родченко

«Я должен писать на эту тему» – так начинается знаменитая статья Владимира Маяковского «Как делать стихи».

Я должен сказать о предстоящем юбилее поэта – решил я и начал подыскивать какие-то необходимые, новые, важные слова, приличествующие означенной круглой дате. Но дело сразу застопорилось. В упомянутой выше статье, в той ее части, где говорится о поисках правильного ритма стиха, обнаружил: «Я ухожу, размахивая руками, и мыча еще почти без слов, то укорачивая шаг, чтоб не мешать мычанию, то помычиваю быстрее в такт шагам».

Не знаю, сколько я провозился со своим собственным «помычиванием». Как вдруг обнаружилось: слова, которые с таким трудом я искал, которые, вроде бы, стали уже притираться друг к другу в виде еще не оформившихся конструкций, – уже… сказаны. Точнее – произнесены (публично).

Ничего лучше я бы никогда не придумал.

Поэтому в данном случае мне остается только поблагодарить автора и предложить некоторые его суждения о Маяковском вниманию наших читателей...

Светлое ясновидение Михаила Светлова

Наша сегодняшняя страничка – снова поэтическая. Есть формальный повод – приближается 110-я годовщина со дня рождения замечательного советского поэта – Михаила Аркадьевича Светлова (1903-1964).

Взгляните на эти хрестоматийные строки. Человеку, не знакомому с историей их создания, может показаться, что они представляют собой «поэтический отклик» на события, связанные с Гражданской войной в Испании, которая, как известно, началась в 1936-м году…

…Но песню иную
О дальней земле
Возил мой приятель
С собою в седле.
Он пел, озирая
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

Он песенку эту
Твердил наизусть...
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И, Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?

Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?
Откуда ж, приятель,
Песня твоя:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя»?

Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
– Братишка! Гренаду
Я в книге нашел.
Красивое имя,
Высокая честь –
Гренадская волость
В Испании есть!

Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, друзья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»…

На самом деле «Гренада» родилась десятью годами ранее – в 1926-м году, когда ни о какой войне в Испании никто в мире даже не помышлял. Пользуясь обычной «терминологией», историю этого гениального поэтического предвидения можно разложить на две составляющие – «романтическую» и «бытовую»...

80 лет Андрею Вознесенскому

80 лет выдающемуся поэту, Главному Архитектору русской советской поэзии ХХ века Андрею Вознесенскому (1933-2010).

 


Пожар в Архитектурном!
По залам, чертежам,
амнистией по тюрьмам -
пожар, пожар!

По сонному фасаду
бесстыже, озорно,
гориллой краснозадой
взвивается окно!

А мы уже дипломники,
нам защищать пора.
Трещат в шкафу под пломбами
мои выговора…

Бутылью керосиновой
взвилось пять лет и зим...
Кариночка Красильникова,
ой! горим!

Прощай, архитектура!
Пылайте широко,
коровники в амурах,
райклубы в рококо!

О юность, феникс, дурочка,
весь в пламени диплом!
Ты машешь красной юбочкой
и дразнишь язычком.

Прощай, пора окраин!
Жизнь – смена пепелищ.
Мы все перегораем.
Живешь – горишь.

А завтра, в палец чиркнувши,
вонзится злей пчелы
иголочка от циркуля
из горсточки золы...

...Все выгорело начисто.
Милиции полно.
Все – кончено!
Все – начато!
Айда в кино!
(1957)

День рождения Владимира Ильича Ленина (1870-1924)

Я не знаю, как это сделать,
Но, товарищи из ЦК,
уберите Ленина с денег,
так цена его высока!
Понимаю, что деньги - мера
человеческого труда.
Но, товарищи, сколько мерзкого
прилипает к ним иногда...
Я видал, как подлец
мусолил по Владимиру Ильичу.
Пальцы ползали малосольные
по лицу его, по лицу!
В гастрономовской бакалейной
он хрипел, от водки пунцов:
"Дорогуша, подай за Ленина
два поллитра и огурцов".
Ленин - самое чистое деянье,
он не должен быть замутнён.
Уберите Ленина с денег,
он – для сердца и для знамён!

Андрей Вознесенский

* * *

Жизнь была холодно-горяча,
Но народ запомнил Ильича –
Он, преодолев земной предел,
С денежных купюр на нас глядел.

С той поры минуло много лет…
«Уберите…» – попросил Поэт.
Царь Борис решил не возражать,
И изволил просьбу поддержать…

Нынче деньги есть. Да вот – беда –
Двадцать лет играем в города.
Но не могут счастия творцы
Совместить начала и концы…

Бушков А.Я.

Не бывает «забытых» поэтов…

Коваленков Александр Александрович (1911-1971). Преподаватель Литературного института. Советский поэт. Ныне – полузабытый, как принято говорить. Это, чтобы не сказать еще проще – забытый. Но вот какие строки посвятил ему издатель посмертного сборника стихов Коваленкова – поэт и переводчик Владимир Туркин:

Отходил по земле Коваленков,
Отгорел одиноким огнем.
Не осталось о нем киноленты,
Мемуаров не пишут о нем.
Человек бескорыстного долга, –
И не знаю я, как для кого, –
Для меня будет памятным долго
Иронический голос его.
Он носил в себе тайну – обиду,
Но с подчеркнуто гордой судьбой
Никому этой тайны не выдал,
А пронес до могилы с собой.
Вот стучится он в дверь. Вот он входит.
Осторожен. Медлительно-тих.
До наивности весь превосходен
В обстоятельных жестах своих.
Избалован вниманьем не слишком.
И в быту до чудачества строг, –
Инвалид – пенсионную книжку
Он с войны нераскрытой сберег.
Не слывя богачом, он упрямо –
Сам прошедший фронты и бои –
Все Вьетнаму, Вьетнаму, Вьетнаму
Высылал гонорары свои.
Мне, издателю, тихо напомнил,
Ни аванса не ждя, ничего:
«Не забудьте про мой однотомник»,
Вот и все завещанье его.
Он к грядущим ушел поколеньям –
Не гудком пароходным в дыму,
Тонколицым и чутким оленем,
Лишь не чутким к себе самому.
Виновато на траурных лентах
«Незабвенный» мы пишем о нем…
Отходил по Земле Коваленков,
Отгорел одиноким огнем.

* * *

Отыскать фотографию А.А.Коваленкова оказалось делом непростым. Все же, нашлось одно интересное фото группы студентов и преподавателей Литературного института. Оно было сделано неизвестным фотографом в 1934-м году, на Первом всесоюзном съезде советских писателей, по-видимому, в перерыве между заседаниями.

Вот он стоит, третий справа, рядом с Сергеем Михалковым. Кроме них запечатлены: в первом ряду, слева направо: Александр Шевцов, Владимир Ставский, Маргарита Алигер, Александр Безыменский, Александр Исбах. Во втором ряду: Сергей Васильев, Григорий Бровман, Евгений Долматовский, …, Илья Френкель, Василий Сидоров...

О 50-летии двух стихотворений – «шутливого» и «серьезного»...

Первое стихотворение так и называется:

Шутливое
Комаров по лысине размазав,
Попадая в топи там и сям,
Автор нежных, дымчатых рассказов
Шпарил из двустволки по гусям.

И грузинским тостам не обучен,
Речь свою за водкой и чайком
Уснащал великим и могучим
Русским нецензурным языком.

В темноте залузганной хибары
Он ворчал, мрачнее сатаны,
По ночам – какие суки бабы,
По утрам – какие суки мы.

А когда храпел, ужасно громок,
Думал я тихонько про себя:
За него, наверно, тайный гномик
Пишет, нежно пёрышком скрипя.

Но однажды ночью тёмной-тёмной
При собачьем лае и дожде
(Не скажу, что с радостью огромной)
На зады мы вышли по нужде.

Совершая тот обряд законный,
Мой товарищ, спрятанный в тени,
Вдруг сказал мне с дрожью незнакомой:
«Погляди, как светятся они!»

Били прямо в нос навоз и силос.
Было гнусно, сыро и темно.
Ничего как будто не светилось
И светиться не было должно.

Но внезапно я увидел, словно
На минуту раньше был я слеп,
Как свежеотёсанные брёвна
Испускали ровный-ровный свет.

И была в них лунная дремота,
Запах далей северных лесных
И ещё особенное что-то,
Выше нас, и выше их самих.

А напарник тихо и блаженно
Выдохнул из мрака: «Благодать…
Светятся-то, светятся как, Женька!» –
И добавил грустно: «Так их мать!..»

1963

Герой стихотворения Евгения Александровича Евтушенко, которое как-то сразу пришлось по душе самым широким кругам любителей поэзии и было тут же разобрано на цитаты, – выдающийся русский советский писатель – Юрий Павлович Казаков (1927-1982).

Александру Городницкому – 80!

И Академик, и Герой,
И мореплаватель, и плотник –
Своей мозолистой рукой –
Народной песни он работник.


Солнце нам объявляет – подъем!
День и ночь поравняются вскоре –
Мы сегодня по полной нальем –
На земле, в небесах и на море.

Отмечаем мы Ваш юбилей,
Рано думать о жизненном спуске -
Зай гезунд, беспартийный еврей!
Севастополь останется русским!

Бушков А.Я.


Источник фото:
http://pani-simonowicz.livejournal.com/40208.html

Технологии Blogger.
В оформлении использовано: Esquire by Matthew Buchanan.