Рашид Гибятович Нежметдинов

Эти слова, являющиеся вступлением к описанию знаменитой партии Нежметдинов-Черников, взяты нами из книги «Рашид Нежметдинов», которую написал ученик Нежметдинова, мастер спорта Яков Дамский (М., ФиС, 1987). О самой партии – речь впереди, а сейчас – маленькая историческая справка.

Рашид Гибятович Нежметдинов (1912-1974) – выдающийся советский шахматист, международный мастер, 5-кратный Чемпион Российской Федерации – РСФСР (1950, 1951, 1953, 1957, 1958), неоднократный участник финалов Чемпионатов СССР. Единственный в мире мастер – и по шахматам, и по шашкам. Заслуженный тренер СССР. Автор первого шахматного учебника на татарском языке...

Замечательному русскому писателю, нашему земляку, Борису Васильевичу Изюмскому (1915-1984) сегодня исполняется 100 лет…

Я, к большому сожалению, не был с ним знаком. Только читал его книги.

Несколько раз Изюмский приходил к нам на уроки литературы, в 80-ю ростовскую школу. Наша учительница и классный руководитель, Зоя Федоровна Иванова, видимо хорошо его знала.

…Перед заключительным уроком, посвященным творчеству А.С. Грибоедова, Зоя Федоровна, предложив нам для написания сочинения несколько «стандартных» тем, высказала такое свое пожелание:

«Я бы посоветовала писать вам на свободную тему. Каждый ее может сформулировать сам. Например – герои Грибоедова. Есть ли они среди нас. Не надо никаких «типических» образов. Пишите, то, что думаете. Ваши работы я покажу Борису Васильевичу Изюмскому. На одном из следующих уроков он придет к нам»...

«Я вернулся в свой город, знакомый до слез»…

Не мог не вернуться. 55 лет – это, все-таки, дата…

…Мне 10 лет. Я сижу на восточной трибуне стадиона «Ростсельмаш». На футбол меня взял дядя – директор профессионально-технического училища – Наум Маркович Геккер. Наверное, каким-то чудом ему удалось раздобыть для племянника лишний билетик – за ними тогда гонялся весь Ростов. Те люди, которым «погоня» не удалась, тоже стали свидетелями исторического зрелища – первой в Ростове, «пробной» телевизионной трансляции футбольного матча…

…Вот на разминку – в красных футболках и синих трусах – выходят москвичи. Гром аплодисментов. Через несколько мгновений – выходят наши. В белой форме, поверх футболок – зеленые жилетки. Что тут началось… Сказать, что грянула овация, – значит, – ничего не сказать…

Из 12 стихотворений Самуила Яковлевича Маршака (1887-1964), каждое из которых посвящено «отдельно взятому» месяцу года, заключительное, декабрьское, – занимает особое место.

Несмотря на свой значительный «текстовый объем», превосходящий «аналогичные показатели» – как по другим месяцам, так и по своим многочисленным, более кратким и, казалось бы, более понятным и простым – «новогодним собратьям» других авторов, – именно эти стихи, из года в год, становятся неизменным атрибутом детских новогодних утренников...

Замечательному советскому фильму «Все остается людям» (режиссер Георгий Натансон, автор сценария Самуил Алешин) – исполняется 50 лет.

Помню, как в 63-м, мы, ростовские девятиклассники, вместе с нашей учительницей – Зоей Федоровной Ивановой – ходили смотреть эту картину в кинотеатр «Буревестник». После просмотра разгорелся жаркий диспут. Его пламя неутомимо поддерживал Владимир Павлович Маркуца, преподаватель университета, сам – «человек – огонь». Потом было сочинение на тему: «Все остается людям. И хорошее, и дурное»…

* * *

25 июня я смотрел телепередачу «Рожденные в СССР», в которой принял участие Георгий Натансон. Мой вопрос режиссеру и фрагмент из его ответа – перед Вами...

Текущий год связан с двумя «маленькими» юбилеями.

180-летием выдающегося русского ученого и педагога Сергея Александровича Рачинского (1833-1902) и 145-летием замечательного русского художника, Академика живописи Николая Петровича Богданова-Бельского (1868-1945). Между этими двумя событиями есть прямая связь. Обнаружить ее можно на известной картине Н.П. Богданова-Бельского «Устный счет. В народной школе С.А. Рачинского», написанной в 1895-м году и находящейся в Государственной Третьяковской Галерее.

Учитель, давший деревенским ребятам «трудную задачу», это и есть С.А. Рачинский, изображенный художником с фотографической точностью.

* * *

Когда-то, в году примерно 1962-м, наша «математичка», Любовь Иосифовна Драбкина, дала эту задачу и нам, 7-классникам.

Я тогда очень увлекался только что появившимся КВН-ом. Болел за команду подмосковного города Фрязино. «Фрязинцы» отличались особым умением применять логический «экспресс-анализ» для решения любой задачи, «вытягивания» самого каверзного вопроса.

Быстро посчитать в уме я не мог. Однако, применив «фрязинский» метод, я прикинул, ответ должен выражаться целым числом. Иначе - это уже не «устный счет»! Этим числом не могла быть единица – даже если бы в числителе стояли одинаковые 5 сотен, ответ получался явно больше. С другой стороны, и до числа «3» он явно де дотягивал.

– Два!!! – выпалил я, на секунду опередив моего друга, Леню Струкова, лучшего математика нашей школы...

Картинка из детства: конец 50-х – начало 60-х годов прошлого века… На нашей улице – праздник. Он начинался в одном из дворов (свадьба, день рождения, 1-е мая), а затем – разливался повсюду. Столы вынесены во двор, на них – черная икра, рыба (чуть ли не половина жителей Донской улицы промышляла рыболовством), дымящаяся картошка, квашеная капуста, соленые арбузы, раки, пиво, водка, вино – все, что положено… Тосты, смех и, конечно – песни. Много наших казачьих – про атамана Платова, про то, что «Донцы – молодцы», много украинских песен, конечно – «Подмосковные вечера», «Каким ты был – таким остался»…

И вдруг, на фоне этого более или менее «постоянного репертуара» появляется песня, из, казалось бы, совершенно «другой оперы» – «Песня об Индонезии». Ее, как-то сразу, запела вся наша улица. Да что там улица – вся страна. Очень она пришлась по душе нашим людям. Почему – одному Б-гу известно… В этой песне о далекой, неведомой стране, они, видимо, нашли что-то родное, близкое, и порой казалось, что люди поют не об Индонезии, а о своей Родине, которая редко их баловала и теплыми морями и жаркими лучами… А им, людям, их так порой не доставало…

Морями теплыми омытая,
Лесами древними покрытая,
Земля родная Индонезия,
В сердцах любовь к тебе храним.

Тебя лучи ласкают жаркие,
Тебя цветы одели яркие,
И пальмы стройные раскинулись
По берегам твоим.

Песня вдаль течет,
Моряка влечет
В полуденные твои края…
Ты красот полна,
В сердце ты одна,
Индонезия – любовь моя…

Начало 1953-го года… Последний, неоконченный (к счастью) акт народной трагедии под названием «Большой террор»…

13 января 1953 года, во всех центральных газетах было опубликовано экстренное сообщение ТАСС «Арест группы врачей-вредителей». В сообщении, в частности, говорилось:

Некоторое время тому назад органами государственной безопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза.

Далее перечислялись имена девяти арестованных, и сообщалось:

Следствием установлено, что участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно подрывали здоровье последних, ставили им неправильные диагнозы, не соответствующие действительному характеру их заболеваний, а затем неправильным лечением губили их.

Сообщалось, в частности, что подобным образом они умертвили члена Политбюро А.А. Жданова. И далее:

Следствием установлено, что преступники сократили жизнь товарища А.С. Щербакова (Кандидат в члены Политбюро), неправильно применяли при его лечении сильнодействующие средства, установив пагубный для него режим, и довели его таким путем до смерти. Врачи-преступники старались в первую очередь подорвать здоровье советских руководящих военных кадров, вывести их из строя и ослабить оборону страны [перечисляются фамилии маршалов], однако арест расстроил их злодейские планы, и преступникам не удалось добиться своей цели. Установлено, что все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки, – состояли в наемных агентах у ряда иностранных разведок.

Из девяти арестованных врачей, названных в сообщении ТАСС, шестеро (судя по фамилиям) – были евреями. Наличие в списке обвиняемых нескольких русских фамилий, должно было, по замыслу организаторов этого дела, свидетельствовать об «объективности» следствия, а значит – и о достоверности «дела врачей»…

Заканчивалось «Сообщение» зловещей фразой: «Следствие будет закончено в ближайшее время»…

Дело врачей. Указ №1.

Коваленков Александр Александрович (1911-1971). Преподаватель Литературного института. Советский поэт. Ныне – полузабытый, как принято говорить. Это, чтобы не сказать еще проще – забытый. Но вот какие строки посвятил ему издатель посмертного сборника стихов Коваленкова – поэт и переводчик Владимир Туркин:

Отходил по земле Коваленков,
Отгорел одиноким огнем.
Не осталось о нем киноленты,
Мемуаров не пишут о нем.
Человек бескорыстного долга, –
И не знаю я, как для кого, –
Для меня будет памятным долго
Иронический голос его.
Он носил в себе тайну – обиду,
Но с подчеркнуто гордой судьбой
Никому этой тайны не выдал,
А пронес до могилы с собой.
Вот стучится он в дверь. Вот он входит.
Осторожен. Медлительно-тих.
До наивности весь превосходен
В обстоятельных жестах своих.
Избалован вниманьем не слишком.
И в быту до чудачества строг, –
Инвалид – пенсионную книжку
Он с войны нераскрытой сберег.
Не слывя богачом, он упрямо –
Сам прошедший фронты и бои –
Все Вьетнаму, Вьетнаму, Вьетнаму
Высылал гонорары свои.
Мне, издателю, тихо напомнил,
Ни аванса не ждя, ничего:
«Не забудьте про мой однотомник»,
Вот и все завещанье его.
Он к грядущим ушел поколеньям –
Не гудком пароходным в дыму,
Тонколицым и чутким оленем,
Лишь не чутким к себе самому.
Виновато на траурных лентах
«Незабвенный» мы пишем о нем…
Отходил по Земле Коваленков,
Отгорел одиноким огнем.

* * *

Отыскать фотографию А.А.Коваленкова оказалось делом непростым. Все же, нашлось одно интересное фото группы студентов и преподавателей Литературного института. Оно было сделано неизвестным фотографом в 1934-м году, на Первом всесоюзном съезде советских писателей, по-видимому, в перерыве между заседаниями.

Вот он стоит, третий справа, рядом с Сергеем Михалковым. Кроме них запечатлены: в первом ряду, слева направо: Александр Шевцов, Владимир Ставский, Маргарита Алигер, Александр Безыменский, Александр Исбах. Во втором ряду: Сергей Васильев, Григорий Бровман, Евгений Долматовский, …, Илья Френкель, Василий Сидоров...

Наступила, наконец, весна...

А это значит, что скоро, 5 марта, исполнится 60 лет со дня смерти Иосифа Виссарионовича Сталина.

…в 9 часов 50 минут вечера…

Мне тогда не исполнилось и пяти лет. 6 марта, рано утром меня подняла мама, чтобы одеть и отвести в детский сад. Включили радио. Диктор Левитан медленно, очень медленно, своим неподражаемым, особым, но в то же время, каким-то новым, приглушенным голосом сообщил весть, от которой всем сделалось страшно. Мы вышли во двор, женщины плакали, голосили, как при смерти самого близкого человека. Сосед Генка, в трусах и телогрейке, ставил лестницу, чтобы подняться по ней и установить на улице красный флаг с черными лентами. Не помню, как мы дошли до садика, который находился в «доме Врангеля», по Газетному переулку, 8, совсем близко от нас. Все плакали – и нянечки, и воспитатели, и, конечно, мы…

Жизнь разделилась пополам – на «до» и «после»...

Ростов н/Д. Пер. газетный, 8. Дом Врангеля.

* * *

Хотел бы поделиться с читателями одним «свидетельским показанием» о времени, которое было «до»…

Это «показание» представляет собой стихотворение о молодом 20-летнем человеке.

Перечитал его и что-то мне в нем показалось до боли знакомым… Относящимся не только к тому, далекому, и, казалось бы – безвозвратно ушедшему времени, но и к реалиям наших дней…

Есть такое слово в английском языке – Snapshot – что можно перевести как «выстрел навскидку», «мгновенный снимок».

Посмотрите, пожалуйста, на «снимок»-автопортрет подающего большие надежды поэта - Роберта Рождественского. Он хорошо помнил, каким был в 1952-м году…

Фото: http://vale-patrushev.narod.ru/text_b.html

С поэзией и с поэтами люди знакомятся по-разному.

…Дело было году в 59-м, в нашей, 44-й школе Ростова-на-Дону. После уроков к нам, пятиклассникам, на «классный час» пришла пионервожатая школы. Раскрыв на заранее заложенной странице журнал «Пионер», она объявила, что нам уже надо готовиться к очередному концерту художественной самодеятельности. Мы заскучали. А наш Игорек Денисов, скорчив свою очередную неподражаемую гримасу, изрек: «Что, опять стихи?». Мы засмеялись – каждому было понятно – стихи и Игорек «есть вещи несовместные». Все эти обязательные «Мороз и солнце – день чудесный!» и так далее – отскакивали от него, как горох от стенки. Но в тот день случилось нечто необыкновенное. Вместо «обязательной программы» началась программа «произвольная». Не делая никому никаких замечаний и не призывая класс «к порядку», вожатая стала читать:

Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко.
«Глория» – по-русски – значит «Слава», -
Это вам запомнится легко.

Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась день и ночь.

Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья всё ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.

Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?

Плыл по океану рыжий остров.
В море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось – плавать просто,
Океан казался им рекой.

Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.

Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.

Дочитав стихи до конца, вожатая замолчала. В классе воцарилась полная тишина.

– Вот такие стихи, ребята. Написал их поэт Борис Слуцкий. Хорошо бы, если кто-то из вас выучил бы их для концерта. Может, ты попробуешь, Игорь?

И тут наш Игорек, неожиданно для всех, каким-то сдавленным, не «своим» голосом ответил: «Да. Только дайте переписать»...

Дети Сталинграда. Лето 1942. (фото: Л.И.Конов)

Помню, в школе, в 7-м классе, на уроках истории нам так рассказывали про Сталинградскую Битву.

…Захватили, ребята, немцы наш Ростов. Переправились через Дон. А дальше – сами знаете. Бескрайние степи. Ни высоких гор, ни широких водных преград. Дуй себе вперед и вперед! У наших бойцов в такой обстановке просто уже не было ни времени ни сил создать глубокую линию обороны, с окопами, ходами сообщения, находясь в которых можно было зацепиться за родную русскую землю и остановить врага. Ведь немец в чем был особо силен? В ведении «правильной» войны. Зайдет наша отступающая часть в село или хутор, залягут бойцы за хаты со своими винтовками, расставят у кого что осталось – пушки, пулеметы, не успеют даже покушать, раненых перевязать, а немцы – вот они!

Только хутор этот им не нужен. Зачем его штурмовать, людей своих терять, когда его можно обойти, окружить и продвигаться дальше, на машинах, на мотоциклах, не то что наши – все пешком, да пешком! А по радио – вызвать свои самолеты, чтобы сравняли хутор этот с землей, все там перепахали. Вот как они воевали, «правильно», по их понятиям. Но мы тоже не дураки, кое-чему у них научились…

…Так они и доперли до самого Сталинграда. В фильме «Волга-Волга», вы все его, конечно, видели, была песня о Волге. «Не видать им красавицы Волги и не пить им из Волги воды!» – были там такие слова. Картина эта вышла на экраны еще до войны. Тогда никому, даже в самом страшном сне, не могло прийти в голову, что враг дойдет до Волги – до великой нашей реки, хотя о том, что война будет, подозревали многие советские люди...

...После двух туров у участника по фамилии «Таль» – 2 очка. На старте он выиграл у мастера Аронсона и у гроссмейстера, чемпиона СССР, Тайманова.

– Па, а кто такой Таль?
– Мастер из Риги.
– Па, смотри, сколько гроссмейстеров играет, а лидирует мастер! Может, он и чемпионом станет?
– Чудак, человек! Никогда еще мастера чемпионами СССР не становились. Вот, в 3-м туре он будет играть с Бронштейном. Шесть лет назад он чуть-чуть не дотянул до титула чемпиона мира. Бронштейн покажет этому «мастеру», где раки зимуют!

После 3-го тура, получив свежий номер «Советского Спорта», папа вносит в таблицу новые результаты. Но делает это как-то тихо, «без шума»… Смотрю, у Таля прибавилась еще одна единица, уже третья. Выиграл, значит, он у Бронштейна! Все, теперь я болею за Таля! Сегодня же буду слушать по радио специальный шахматный выпуск, посвященный 4-му туру. По таблице смотрю, что в этом туре Таль будет играть черными с мастером Банником…

Вечером мы с папой придвигаемся поближе к нашей «черной тарелке», то бишь, к радио. На всякий случай, достаем шахматы, вдруг будут диктовать какую-нибудь интересную позицию. «Нотацию» я уже знаю, в крайнем случае, папа поможет. Слышим знакомый хрипловатый голос Вадима Синявского...